– Продвигается, – тихо сказал он. Ему нравилось слушать ее голос, чувствовать колебания влажного воздуха, следить за нежным, как поцелуй, скольжением сумерек над водой и деревьями. – Я покажу тебе, когда ты приедешь.

Еще ему хотелось показать ей рисунок Сета. Он сам днем сделал для него рамку и хотел поделиться с… с близким человеком.

– Похоже, на следующей неделе мы начнем первую лодку.

– Правда? Так скоро?

– А чего ждать? Пора сделать ставку и посмотреть, как лягут кости. В последнее время я чувствую себя удачливым.

Из дома донеслись безумный визг щенка, более низкий лай Саймона, пронзительный вскрик Филипа… и хихиканье Сета. Этот звук Кэм слышал очень редко. Он повернулся и уставился на дом. Задняя дверь распахнулась, из нее пулей вылетели обе собаки и закувыркались по ступенькам. И в освещенном дверном проеме показался мальчик – ухмыляющийся мальчик.

Сердце Кэма дрогнуло, заныло. На одно безумное мгновение ему показалось, что он слышит скрип качалки и тихий смех отца.

– Господи, фантастика! – прошептал он.

В трубке затрещало.

– Что-то не так?

– Все! – Кэм крепче вцепился в трубку, и его охватило дикое, почти отчаянное желание. – Ты должна быть здесь, Анна. Я скучаю по тебе.

– Я не слышу!

Кэм понял, что слишком далеко отошел, автоматически сопротивляясь возникшему притяжению. Нужно вернуться домой. И остаться…

Тряся головой, он шел к дому, пока связь не восстановилась, и благодарил Бога за чудеса науки и техники.

– Я сказал… Неважно! Что на тебе сейчас? Анна тихо засмеялась, опустив взгляд на свой практичный мешковатый костюм, и промурлыкала:

– Ну, не так много…

И они – с разной степенью облегчения – погрузились в легкий телефонный флирт.

Поговорив с Анной, Кэм положил трубку на крыльцо и направился к причалу. Вода ласково плескалась о корпус лодки. Изредка взмахивали крыльями птицы, где-то в лесу ухала сова, словно дирижируя ночным оркестром. Море было чернильно-черным в хрупком свете ущербной луны.

Надо было идти работать – Кэм знал, что Этан ждет его. Но ему хотелось посидеть у воды хоть минуту – в тишине, под мигающими звездами, под бесконечное терпеливое уханье совы, зовущей свою пару.

Кэм даже не вздрогнул, когда почувствовал легкое движение рядом с собой. Он уже начинал привыкать к этому. Он не мог бы сосчитать, сколько раз сидел на этом самом причале под этим самым небом рядом с отцом. Ему, правда, пришло в голову, что сидеть рядом с призраком – несколько иное дело… Но, в общем, какая разница? Ничто в этой жизни уже не будет таким, как прежде.

– Я знал, что ты здесь, – тихо сказал Кэм.

– Мне нравится приглядывать за вами. – Рэй, в рыбацких штанах и фуфайке с короткими рукавами, покачал удочкой над водой. – Давненько я не рыбачил.

Кэмерон решил, что, пожалуй, легко преодолеет грань между разумом и безумием, если Рэй сейчас вытащит извивающегося сома…

– И часто ты… приглядываешь? – спросил он, подумав об Анне. Рэй усмехнулся.

– Не беспокойся, Кэм. Я всегда уважал личную жизнь моих мальчиков. А она у тебя – красотка, ничего не скажешь. Старается спрятать свою красоту, когда работает, но настоящего ценителя не обманешь. Ты всегда прекрасно разбирался в женщинах.

– А ты? – Кэм не хотел задавать этот вопрос такой тихой прекрасной ночью. Но он не знал, как долго продлятся эти посещения… Или галлюцинации? Неважно. Он должен был спросить. – Как ты разбирался в женщинах, папа?

– Думаю, хорошо… Я ведь нашел твою мать, не так ли? – Рэй вздохнул. – Кэм, после того как я поклялся в верности Стелле, я не коснулся ни одной женщины. Я смотрел, я мог восхищаться, но никогда не касался.

– Ты должен рассказать мне о Сете.

– Я не могу. Все должно идти своим чередом. Ты хорошо поработал с мальчиком, вовлек в ваше общее дело. Ему необходимо чувствовать себя частью семьи. Жаль, что я провел так мало времени с ним, со всеми вами. Но и здесь ничего не изменишь.

– Папа…

– Знаешь, о чем я скучаю, Кэм? О самых глупых вещах. Мне не хватает ваших споров. Когда-то мы с вашей матерью думали, что они сведут нас с ума, но теперь мне их не хватает. И рыбной ловли по утрам, когда туман только начинает подниматься над водой. Я скучаю по преподаванию. Мне так хочется снова увидеть выражение лица студента, когда какое-то мое слово попадает в цель и открывает душу! Мне не хватает зрелища хорошеньких девушек в летних платьях. И так хочется лежать в постели в три часа ночи и слушать стук дождя по крыше…

Рэй повернул голову и улыбнулся. Сверкнули его глаза, такие же ярко-синие, какой когда-то была его фуфайка.

– Надо ценить все это, пока имеешь, но не получается. По крайней мере, не всегда. Жизнь так суетлива… Необходимо иногда остановиться и насладиться этими мелочами. В них можно черпать силы.

– Мне сейчас приходится думать о вещах более важных, чем стук дождя по крыше.

– Я знаю. Тебе нелегко, но ты справишься. Тебе еще предстоит понять, чего ты хочешь, что тебе нужно, что у тебя в душе. Ты даже сам пока не представляешь, в чем тебе придется разобраться.

– Мне нужны ответы. Мне необходимы ответы!

– Ты найдешь их, – спокойно сказал Рэй. – Когда притормозишь.

– Скажи мне… Этан и Филип знают, что ты… здесь?

– Узнают, – улыбнулся Рэй. – Когда придет время. Завтра будет отличный день для прогулки под парусом. Наслаждайся мелочами! – сказал он и исчез.

Кэм высматривал Анну, и это тоже было непривычно для него. Насколько Кэм помнил, он никогда не ждал ни одну женщину: даже когда он был подростком, они сами приходили к нему. Звонили по телефону, слонялись у дома, у его шкафчика в школе… Наверное, он привык к этому. Избаловался.

Ему не довелось пережить ужас, который испытывали все мужчины, приглашая девушку на первое свидание. Соблазнительная Алисон Брент сама пригласила его, когда ему было пятнадцать лет. Ей было шестнадцать, и она казалась совсем взрослой. Она даже заехала за ним на отцовском автомобиле. Кэм еще не успел разобраться, как относится к тому, что его везет девушка, когда Алисон припарковала машину на Блу-Краб-Драйв и предложила воспользоваться задним сиденьем.

Кэм не стал возражать.

Потеря невинности в пятнадцать лет с хорошенькой ловкой Алисон оказалась восхитительным опытом. И с того дня он никогда не оглядывался назад.

Кэм любил женщин. Он любил в них все… Даже то, что раздражало. В конце концов, именно это делало их женщинами, и Кэм не сомневался, что мужчинам досталась более выигрышная роль. Мужчины могут приглядываться, вдыхать аромат, выбирать… И если они не полные идиоты, то всегда без особых проблем могут вывернуться из одних нежных объятий и кинуться в следующие.